еще не валялся в ногах сестры, Даиды, моля спасти ее и одарить бессмертием. Божество так желало вернуться в те времена, но они навсегда утеряны. Возможно, их семье более так и не воссоединиться. Теперь он — почти всеми гонимый бог, а она — богиня целительства и милосердия.
Ха… или, может… не особо-то и что-то изменилось?..
— Мне нужно исцелить его раны, — шепнула ему женщина. — Пока не стало слишком поздно. Боюсь, Мори слишком взволнован и пал духом, чтобы сделать это сам.
«Лучше бы он сгинул. Навсегда», — с раздражением подумал Иаду.
Суи вздохнула, затем посмотрела на него и сказала с улыбкой, но легким укором:
— Я прекрасно знаю, что на самом деле ты так не думаешь.
Она — единственная из всех богов, кого он всегда допускает в свои мысли. Даже в самые потаенные и постыдные. Она, в свою очередь, делает то же самое. Понимая, что еще немного, и он не сможет уйти, Иаду заставил себя отпустить женщину и отстраниться. Она не удивилась, не расстроилась, а продолжала смотреть на него со своей прекрасной улыбкой, и от этого зрелища сердце божества, казалось, готово было разорваться от сожаления и тоски.
— Он вспомнит, — вдруг сказала Суи. — Обязательно вспомнит свое прошлое таким, каким оно должно быть. Пожалуйста, не злись, не мучай и не наказывай Ясу… ведь я прекрасно знаю, что ты его…
Иаду отвернулся, не дав женщине договорить. Он подошел к Мори, извлек из его одежд две бумажки и зашагал спешно прочь. Суи не стала его окликать или догонять, а у Иаду не хватило духу обернуться. Ведь если бы он сделал это… то душевная боль стала бы еще невыносимее…
* * *
На ходу Иаду развернул оба листа. Одно оказалось проклятьем, которое божок тут же порвал, а второе — завершенным заклинанием призыва водного дракона. Усмехнувшись, Иаду выбросил его. Он попытался заглушить смесь болезненных чувств, пробужденных Суи, и сосредоточился на мысли, что весь мир для него — не более чем глупый театр. Да, так проще. Отбросить прошлое и свою семью. Чтобы никогда более не быть жалким, сломленным и молящим. Чтобы никто не смог манипулировать им более через них. Чтобы взор Даиды более никогда не падал на них.
Однако сколько бы ни пытался внушить себе все это Иаду, в нем, однако, оставался крохотный лучик надежды, что когда-нибудь настанет тот день, когда он сможет заключить Суи в объятия, поцеловать ее и никогда более не отпускать. Что когда-нибудь Ясу улыбнется ему и посмотрит на него с таким же восторгом, как когда сын был мальчишкой.
Эпилог II. После пожара
На следующее утро…
Мори.
Божество очнулось в знакомой гостевой спальне, располагающейся в доме Иро в аристократическом квартале. Не было более ни запаха гари, ни шума взволнованной толпы, ни звука потрескивания дерева, умирающего под яростным натиском огня… были лишь тишь да спокойствие, а раздвижные двери, ведущие в сад, были открыты, и оттуда веяло свежестью, и доносилось пение одинокой птички. Лицо господина было перевязано бинтами, однако Мори ощущал, что более в них нет необходимости — все раны давно уж зажили.
Сев на разложенном на полу матрасе, божество неспешно размотало бинты и отложило их в сторону. В тот самый момент, когда уж закончил, в комнату вошла женщина, которую он, сказать по правде, не ожидал здесь увидеть, думая, что она давно отбыла обратно в мир богов. Ею оказалась Онмё, или Суи, как ее некогда звали. Все такая же прекрасная и ему недоступная. Как далекая, но необычайно красивая звезда на ночном небе.
Приметив, что Мори уже пробудился, женщина нежно улыбнулась, подошла к нему и села рядом с матрасом.
— Похоже, твои раны исцелились.
— Оболочка да, но не душевные раны, — помрачнело божество.
— Для тебя не должно быть секретом, что Унир в любом случае предал бы тебя. Рано или поздно.
Мори промолчал. Умом он, конечно, осознавал это, да только сердце не желало принимать такой истины. Онмё не стала терзать его более, развивая эту тему разговора, и переключилась на другую, однако не менее болезненную.
— Почему ты пожелал спрятать от Ясу его прошлое? — казалось, на лице богини на мгновение промелькнула печаль, однако стоило только моргнуть, как она по-прежнему спокойно и улыбчиво глядела на него.
— Потому что ему не следует тяготиться им.
— Однако то, что ты вложил ему вместо него, тяготит его не менее.
Мори поджал губы и помедлил. Этой женщине и вправду непросто солгать. Ну что ж… Мори вздохнул и грустно усмехнулся.
— Похоже, ты меня подловила… Ха… Наверное… все дело в том, что я до сих пор не могу простить себя, что потерял тебя. Когда я смотрю на Ясу, меня захлестывает сильное и жгучее чувство, — божество помедлило. Отчего-то ему стыдно было сознаваться в этом. — Когда смотрю на него… мне хочется, чтобы он был моим сыном. Нашим сыном. А не сыном Иаду. Твоим и Иаду.
Мори ожидал, что Онмё возмутится, но женщина оставалась на удивление спокойна.
— В таком случае, почему же ты не заложил ему в голову такую историю?
— Я… — Мори помедлил и в неуверенности пожевал нижнюю губу, — у меня не хватило духу.
— Именно поэтому ты решил остановиться на урывчатой истории о том, что он был рожден ходячим оружием у бедной человеческой женщины? — в голосе Суи послышалась насмешка, и это сбило божество с толку. Мори-то ожидал, что она будет сердиться.
— Да…
— И, судя по всему, Иаду решил немного подыграть тебе, когда встретился с ним?
— Я… не уверен… Наверное? — Мори, действительно, видел и слышал их разговор, и ему было невдомек, почему друг, видя, что натворило божество, не попытался опровергнуть ложь и пробудить истинные воспоминания сына. Подчас действия Иаду сложно… или даже невозможно предугадать.
Между ними воцарилось короткое молчание, которое прервал смешок Онмё. Искренний, светлый, как солнечное утро после дня не стихаемой бури.
— Какие же вы оба болваны.
Мори непонимающе посмотрел на нее, но Суи ничего более ему на это не ответила. В тот момент ему вновь сделалось непростительно обидно, что тогда, давным-давно, эта женщина избрала не его, а Иаду. Может, случись иначе, и ничего бы этого не произошло… может быть…
— Что случилось?.. — Мори сделал неопределенный жест в сторону сада. — С городом…
— Иаду разрушил проклятье, Рун пришел в себя и прекратил бесчинства, а Рин тут же потушил все пожары в столице.
Рин… водный дракон… он увидел Уни, когда тот призвал его. Нужно
